Кризис развивался с такой скоростью, что все неудачные меры, которые были предложены для борьбы с ним, правительство просто не успело реализовать. Зато очень своевременными финансовыми вливаниями удержало на плаву всю банковскую систему страны. Об антикризисных мерах правительства, о второй волне кризиса, а также о том, что будет со ставками по вкладам и по кредитам, председатель Сбербанка Герман Греф рассказал в интервью обозревателю «Известий».

«Первые меры были очень «реактивными»

- Как вы оцениваете антикризисные меры, предпринятые и предпринимаемые правительством?

- Сам кризис очень нестандартный, как по своему стремительному старту, так и по протеканию. Такой скорости, с какой он развивался, никто не мог предугадать. Немудрено, что первые меры правительств всех стран были интуитивными и «реактивными». Невозможно было за очень короткий период времени переосмыслить весь масштаб возникших проблем.

Так вот, первые меры правительства были отчасти удачными, отчасти - не очень. Но кризис разрастался с такой скоростью, что неудачные решения по большей части не были реализованы. В части банковского сектора принятые решения по предоставлению дополнительной ликвидности, кредитов были очень правильными, своевременными и предотвратили негативное развитие событий.

Антикризисный план мог быть разработан только тогда, когда появилась полная картина масштабов кризиса и способов борьбы с ним. Стало понятно, как наиболее рационально использовать ресурсы и как разнести те или иные меры по времени. Недостаток этого плана в том, что он распространяется только на один год, но опять-таки надо было решить вопрос с корректировкой бюджета и согласовать весь набор действий правительства до конца года. Думаю, что продолжением нынешней работы должно стать осмысление хотя бы двухгодичной, а возможно, и четырехгодичной перспективы за пределами 2009 года.

Очень важным является то, что всем участникам рынка, экспертам, чиновникам была дана возможность выдать свои предложения и они рассматривались на комиссии по антикризисным мерам. Все ключевые предложения, которые прозвучали, были интегрированы в эту программу. Надо отметить, что очень большая работа была проведена в регионах - все идеи обсуждались с органами власти на местах.

«Мы помощь от государства практически не брали»

- Герман Оскарович, вы не раз упоминали о возможности второй волны кризиса из-за неплатежей по кредитам. На чем строится ваш прогноз? На желании запугать государство, чтобы оно увеличило объем поддержки?

- Бизнес-план Сбербанка действительно базируется на предположении, что в этом году реальная просрочка по банковскому сектору может быть на уровне 10% и выше. Я вполне допускаю, что к концу года доля «плохих» кредитов по официальной отчетности окажется меньше 10%. Скажем - 6-7%. Но эта цифра, на мой взгляд, будет мало отражать реальную картину. Никакая, даже самая прекрасная, формальная отчетность не позволит избежать проблемы с капиталом, которая возникнет у многих банков. Этой ситуации не стоит бояться и не стоит ее драматизировать. К ней просто нужно готовиться. Банки должны очень активно работать с просрочкой. Особенно это касается тех, у кого достаточность капитала находится на самой нижней планке - 10-11%. Эти банки, конечно, пострадают первыми.

- Но ведь банкам государство помогает как никому. В общей сложности больше трех триллионов рублей оно направило на поддержку финансовой системы в виде субординированных, беззалоговых и прочих кредитов…

- Святая обязанность денежных властей - предоставлять кредиты. Мы, например, эту помощь практически не брали.

- Если не считать 500 млрд рублей, полученных в виде субординированного кредита?

- Кредит в 500 миллиардов при нашем масштабе в 7,5 триллиона - это немного. Вообще, почему говорят «вам дали денег»? Нам их не подарили, а дали в кредит.

- Под скромные 8%, между прочим…

- Да, но давайте посмотрим на ситуацию. Только за октябрь у нас произошел отток вкладов в 290 млрд рублей. За ноябрь - еще примерно 180 млрд. То есть за два месяца только по вкладам и депозитам физических лиц мы потеряли почти 500 млрд рублей. Про юридических лиц я уже и не говорю. В этом смысле получилась временная компенсация потерь нашей пассивной базы. При этом средства физлиц мы привлекали под 8,5-9%. Небольшая разница с 8%, про которые вы упомянули. Но, повторяю, эта мера была в пиковый момент кризиса крайне необходимой и стабилизировала всю ситуацию

- Еще и беззалоговые кредиты вы брали…

- Только на самом пике, когда нам это нужно было, взяли беззалоговые кредиты на 80 млрд рублей - по нашим масштабам просто «копейки». Сегодня в структуре наших пассивов денег Центрального банка и правительства - меньше 8%.

«Ни рубля мы на девальвации не заработали»

- Беззалоговые кредиты вообще выдавали направо и налево. А потом банки на волне девальвации играли на валютном рынке, оказывая дополнительное давление на рубль. Что думаете по этому поводу?

- Мне кажется, на данный момент эта проблема неактуальна для устойчивых, крупных банков с соответствующей репутацией. Сами подумайте: получил банк деньги от государства, и куда он их может деть? Только разместить по своим клиентам в виде кредитов. Не надо забывать, что государство дает не бесплатные деньги. Для того чтобы их возвращать, нужно на чем-то зарабатывать. Поэтому банк неизбежно отдает их дальше. Конечно, с ноября по январь контроль за использованием средств был нужен, потому что во время девальвации многие банки начали играть на валютном рынке. Чем действительно способствовали снижению курса рубля.

Но не надо питать иллюзий по поводу эффективности этого контроля - на валютном рынке играли все - и банки, и предприятия, и население. Поэтому упрекать сегодня правительство и ЦБ в раздаче денег, как вы выразились, «направо и налево» я бы не стал. Думаю, последствия были бы хуже, если этого бы не сделали.

- В Агентстве по страхованию вкладов оценили валютные игры банков на девальвации в 800-900 млрд рублей. Центробанк делал более скромные оценки - 58 млрд, но это только за январь. Ваше мнение?

- Я думаю, что даже оценка Центробанка завышена. Представляете, что такое 800-900 млрд? Да вся прибыль банковского сектора в прошлом году составила около 300 млрд рублей. Или так: 800 млрд рублей - это 30 млрд долларов. Чтобы их заработать, нужно было вложить в валюту 200 млрд долларов.

- Откуда же взялись 40 млрд долларов на валютных счетах банков в ЦБ?

- У Сбербанка там лежало 4,5 млрд долларов. Откуда взялись? Вот вы поменяли рубли на валюту и принесли в банк. А мы уже эту валюту никуда деть не могли.

- То есть это деньги населения?

- Конечно. Мы как крупнейший игрок на валютном рынке в день собирали по полмиллиарда долларов, а разместить эти деньги нигде не могли - инструментов не было. Приходилось «сидеть» в валюте.

- То есть хотите сказать, что на валютном рынке не играли?

- Вообще не играли. Куда нам с нашими масштабами. Мы располагаем такими суммами, что если бы играли, судьба рубля была бы печальна. У Сбербанка на беззалоговых аукционах был открыт лимит в 1,5 трлн рублей. Мы могли бы их забрать и конвертировать в валюту. Можете себе представить, какая бы тогда была девальвация?

- Но один очень-очень высокопоставленный представитель Белого дома в приватной беседе сказал, что сначала Сбербанк попытался играть на валютном рынке, но его одернули…

- Это из области сплетен. Мы - 60%-ная «дочка» Центрального банка. Если бы начали играть на курсах, то работали против собственного акционера, который отвечает за денежную политику и стабильность курса. А играть на рынке? Как вы себе это представляете, если наш собственник видит все наши операции? Все до одной. Если бы мы взяли 1,5 трлн рублей, то заработали бы на валютном рынке 25%. А это 10 млрд долларов. По нашему балансу, по всей ситуации в экономике видно, что этого не было. Ни рубля мы на девальвации не заработали. Считаю, что такие крупные финансовые институты, как Сбербанк, не должны в этом участвовать, стратегически это проигрышная позиция.

«Спрос на автокредиты резко вырос»

- Но население все-таки много потеряло в ходе девальвации. В том числе и ваши клиенты, которые взяли кредиты в долларах. Сильно возмущались?

- Возмущения не было. Мы почувствовали понимание со стороны населения. Правительство и Центробанк сказали, что резкой девальвации не будет, хотя с экономической точки зрения было выгодно провести именно резкое ослабление рубля. Это был лояльный шаг по отношению к людям, хранившим свои сбережения в рублях. Да, заплатили сотнями миллиардов долларов из резервов, но слово сдержали. Я считаю, что государство в этот раз поступило как никогда цивилизованно. Что касается нас, то мы сразу дали возможность конвертировать валютные кредиты в рублевые.

- Говорят, что эту возможность банки только декларировали, а реально конвертировать кредит очень сложно…

- Я бы не сказал, что процесс этот сложный. Например, наш банк удовлетворил по данным на 1 апреля 1060 заявок на общую сумму 2,6 млрд рублей.

- Разве это много?

- Считайте сами: общий кредитный портфель физических лиц у нас 1,5 млрд долларов (примерно 50 млрд рублей. - «Известия»), так что больше 5%.

- А к правительственной программе по реструктуризации задолженности людям, потерявшим работу, подключились?

- Мы реструктурировали 800 - в основном потребительских кредитов. Больше обращений не было. По ипотечным кредитам эта работа сейчас активно ведется, мы ее начали с начала мая, после подписания соглашения с АИЖК.

- Вы говорили, что в связи с кризисом спрос на потребительские кредиты упал в три раза. Это из-за того, что вы ужесточили условия?

- Какую-то роль сыграло ужесточение условий. Но, думаю, что ключевой фактор другой - во время кризиса снижается спрос на товары длительного пользования. Люди пытаются подстраховаться и не тратить текущие накопления.

- Но сейчас запустили программу субсидирования процентных ставок по автокредитам. Это уже как-то сказалось?

- В сегменте автокредитования за последние две недели произошел резкий всплеск. В разы увеличилось количество заявок. Когда программа была объявлена, люди решили не торопиться с кредитами. Ждали старта. Поэтому программа стимулировала отложенный спрос. А в мае мы уже получили свыше 10 тысяч заявок, приняли 9600 положительных решений и выдали около 6,5 тысячи кредитов.

- Материнский капитал тоже уже можно использовать для погашения ипотечных кредитов?

- Пока еще нет. Сейчас находимся на стадии согласования всех условий с АИЖК и ПФР.

«Чем более надежный банк, тем ниже ставки»

- Со ставками по вкладам ничего делать не собираетесь? Не хотите повысить доходность хотя бы для социально незащищенных слоев населения?

- Мы ставки повысили и считаем, что они теперь весьма и весьма конкурентоспособные. Обещанная доходность, как все потребители прекрасно понимают, зависит от риска. Чем более надежный банк, тем ниже ставки. У нас банк самый надежный в стране, я думаю, что и в Европе.

- На чем основана уверенность? На участии государства в капитале?

- На том, что по всем показателям устойчивость у нас очень высокая: высокая достаточность капитала, мощная и диверсифицированная пассивная база и т. д. Мы практически не зависим ни от каких внешних заимствований, как другие банки. Поэтому, как бы ни трясло зарубежные рынки, на Сбербанке это не отразится. Естественно, что на наш банк оказывают влияние, как, впрочем, и на другие организации, невозвраты. Это, конечно, очень больная тема. Но здесь опять-таки запас прочности у нас таков, какого нет ни у одного банка.

- Но можно рассуждать и так: у меня сбережений менее чем на 700 тыс. рублей, положу я их в банк под 17-18%, а если что с ним случится, так мне и деньги вернут, и даже проценты из фонда страхования…

- Есть ряд банков, которые уже обанкротились, поинтересуйтесь у их вкладчиков, как они там проценты получают. К тому же пока нет массовых банкротств. В общем, это все игры для любителей острых ощущений, мы стараемся такие ощущения нашим клиентам не давать.

- У людей вы занимаете под скромный процент, а выдаете по ставке в два с лишним раза больше, в том числе предприятиям реального сектора. Учитывая господдержку, не слишком ли высокую цену заемным деньгам назначаете? Да еще и не раскрываете, кому даете.

- Мы ничего не скрываем. За первый квартал мы выдали 950 млрд рублей. Чистый прирост кредитного портфеля составил 1,3%. Что касается конкретных заемщиков - предприятий, то мы можем раскрыть названия только тех, кто дал на это согласие. Такой список есть. Мы с клиентами пытаемся договориться о раскрытии информации. У нас даже есть в стандартной форме договора пункт, где мы спрашиваем о такой возможности. Но не все соглашаются. У некоторых клиентов есть отношения с зарубежными биржами, где котируются их депозитарные расписки, поэтому они не хотят публичности, чтобы не взволновать акционеров. Мы же связаны банковской тайной. Что касается ставок, у вас неверная информация: депозиты мы принимаем от населения в среднем под 12% годовых, а ипотечный кредит у нас можно получить под 14,5% годовых.

«Будут крики о национализации»

- Премьер также заявил, что государство может войти в капитал первого уровня банков через механизм гособлигаций. Полагаю, что многие банки не против заполучить государство в собственники. Тут уж точно криков о национализации не удастся избежать…

- Будут крики, конечно. Но пока нет острой необходимости в массовой докапитализации банков. Даже с 10% невозврата крупные банки могут справиться сами, переработать их. Для таких банков, как Сбербанк, уровень в 10% не является критичным. У нас сейчас сформированы резервы в 6,4% кредитного портфеля.

- То есть вы не будете увеличивать долю государства за счет допэмиссии?

- Все зависит от масштабов потерь и того, сколько предприятий пострадает. Мы полностью зависим от состояния реального сектора экономики и граждан. Наша позиция такова - мы не хотим привлекать государственные деньги в капитал первого уровня (уставный фонд плюс нераспределенная прибыль. - «Известия»). Но хотели бы зарезервировать такую возможность и получить 26 июня у акционеров на общем собрании «добро» на право ее проведения в случае необходимости. Если динамика, которая наметилась во втором квартале, будет развиваться, может случиться так, что нам придется этой возможностью воспользоваться. В таком случае право приобрести акции банка будет предложено всем акционерам: и основному акционеру, и миноритариям.

- Не очень-то для них все хорошо складывается, учитывая резкое падение стоимости акций. Какие будут дивиденды за прошлый год?

- Пока банк в прошлом году отработал очень хорошо. Показал великолепнейший финансовый результат - 76 млрд рублей чистой прибыли. Если бы не кризис, то достигли бы фантастической суммы в 190 миллиардов. И хотя сейчас каждый рубль на счету, наблюдательный совет принял решение выплатить в качестве дивидендов 10% чистой прибыли, т. е. около 21 миллиарда рублей.

Анна КАЛЕДИНА